Samobójstwa, Różne-strasznie ciekawe
[ Pobierz całość w formacie PDF ]
ПРЕДИСЛОВИЕ
Название этой книги может ввести в заблуждение.
На первом месте стоит "писатель", "самоубийство" на втором, но на самом деле
автора в первую очередь занимает именно самоубийство, "неизъяснимый феномен в
нравственном мире" (Карамзин), а почему этот феномен рассматривается через призму
писательских судеб, будет объяснено чуть ниже. Итак, это не литературоведческое
исследование.
Причин для написания книги было две - субъективная и объективная или, если
угодно, частная и общественная.
Причина внутренняя, сделавшая процесс работы над книгой полезным для автора, -
давняя и с годами все более настоятельная потребность разобраться в вопросе, которым
задавались многие.
Допустимо ли самоубийство, не нарушает ли оно правил "честной игры", в которой
участвует каждый из живущих?
Ответ у всякого свой, да иначе и быть не может - ведь здесь сталкиваются две
разносистемные аргументации: нравственная и рациональная. Проблема осложняется
еще и тем, что мировоззрение автора, как и у большинства соотечественников той же
генерации, представляет собой вполне языческую мешанину из материалистического
воспитания, головного почтения к христианству, философских теорий и личных
предположений. Собрать воедино всю информацию по данной теме, взвесить доводы
"за" и "против" - вот субъективная мотивация этого исследования.
А внешняя причина, которая, хочется надеяться, сделает книгу полезной для
читателя, такова: тема самоубийства, одна из важнейших для человека (как известно,
А.Камю считал ее самой важной) и в особенности актуальная для России, освещена на
русском языке крайне скупо. Можно сказать, вовсе не освещена. В каталоге мировой
суицидологической литературы содержится более 5000 названий, но нет ни одной
русской книги, попытавшейся бы объединить и обобщить различные аспекты явления,
в котором, вероятно, заключается главное отличие человека от животного - человек
знает о том, что смертен, и именно это знание дает ему возможность выбора между to
be и not to be.
Отсутствие русской литературы о самоубийстве понятно. Настоящий, то есть
востребованный обществом интерес к проблеме суицида возник лишь в конце
прошлого века, когда в урбанизированной Европе самоубийство стало превращаться в
серьезную социальную проблему. Именно тогда появилось классическое исследование
Э.Дюркгейма "Самоубийство" (1897), за которым в первые десятилетия XX века
потянулся пятитысячный шлейф последующих суицидологических штудий. В
дореволюционной России темы самоубийства вернее, лишь ее религиозно-
нравственного среза) успела коснуться только художественная литература. После 1917
года в течение семидесяти лет существование проблемы в нашей стране отрицалось, а
посттоталитарный период, очевидно, еще слишком короток, чтобы могло появиться
фундаментальное исследование столь сложного предмета.
Отсюда нежелание автора придавать книге наукообразие при помощи сносок,
отсылок, комментариев и прочих атрибутов научного издания. Перед вами не научный
трактат, а эссе, то есть сочинение исключительно приватное, никоим образом не
пытающееся занять место первого русского всеобъемлющего труда по суицидологии. В
библиографическом списке названы лишь те работы, которые, с моей точки зрения,
могут быть полезны или интересны читателю, желающему глубже изучить тему.
Личные пристрастия автора также выразились в следующем:
В злоупотреблении его любимыми знаками препинания - тире, двоеточиями и
скобками.
2
В обилии всего японского - из-за того что автор японист и еще потому, что с точки
зрения суицидологии Япония - страна, представляющая совершенно особый интерес.
В большом количестве цитат*, что несомненно объясняется некоторым страхом
перед темой, изучение которой подобно прогулке по минному полю.
* Из-за обилия цитат, часто представляющих собой отдельные фразы или маленькие
фрагменты текста, я не указываю имена переводчиков, за что прошу у них прощения. В книге
указаны лишь переводчики стихов.
Высказывания мудрых предшественников по тому или иному ее аспекту подобны
флажкам, означающим, что здесь уже побывали саперы (впрочем, мины остались
необезвреженными). Признаюсь, что страх - вообще один из главных стимулов
написания этой книги. Но, как сказал Милорад Павич: "Если движешься в том
направлении, в котором твой страх растет, ты на правильном пути".
Однако пора объяснить, почему книга названа не просто "Самоубийство", а
"Писатель и самоубийство". Литераторы взяты как частный пример homo sapiens,
достаточно компактный, легко идентифицируемый и к тому же наиболее удобный для
изучения. Вообще-то эта книга не о писателе-самоубийце, а о человеке-самоубийце. От
обычного человека писатель отличается тем, что в силу своей эксгибиционистской
профессии выставляет душу на всеобщее обозрение, мы знаем, что у него внутри.
Человек пишущий привык в себе копаться, его душевное устройство - то топливо,
которым питается перо (стилос, авторучка, пишущая машинка, компьютер). Он лучше
понимает мотивы своих поступков и уж во всяком случае лучше их вербализирует.
Если литератор покончил с собой, обычно не приходится ломать голову, из-за чего он
совершил этот поступок: писатель заранее дает ответ или напрямую (письмом,
дневниковой записью, прощальным стихотворением), или косвенно - своим
творчеством, даже самой своей жизнью. Вспомним стихотворение Олега Григорьева,
ставшее народной классикой "черного юмора":
Я спросил электрика Петрова:
"Ты зачем надел на шею провод?"
Ничего Петров не отвечает.
Только тихо ботами качает.
В том-то и дело, что электрик Петров на этот вопрос не ответит, а писатель ответит,
да подчас так аппетитно, что кое-кто из читателей тоже потянется к проводу.
Люди творческих профессий относятся к так называемой группе высокого
суицидального риска. Это объясняется обнаженностью нервов, особой эмоциональной
незащищенностью и еще - опасной кощунственностью избранного ими ремесла.
Человеческое творчество в известном смысле святотатственно; ведь с точки зрения
большинства религий Творец только один, а земные творцы - узурпаторы, берущие на
себя прерогативу Высшей Силы. В первую очередь это относится именно к писателям,
создающим собственный космос. Чем писатель талантливей, тем эта бумажная
вселенная правдоподобней и жизнеспособней. Но писатель не бог, и ноша, которую он
на себя взваливает, иногда оказывается непосильной.
Всякий человек, живущий не только телесной, но и умственной жизнью, рано или
поздно примеряет на себя возможность самоубийства. Но человеку творческому, и
прежде всего литератору, эта идея особенно близка, она всегда витает где-то рядом.
Более того, она соблазнительна. Возможно, дело в том, что истинно творческому
человеку трудно мириться с мыслью, что он - тварь, то есть кем-то сотворен; если ты не
смог себя создать, то по крайней мере можешь сам себя уничтожить.
Об искусе самоуничтожения литераторы писали много и красиво.
3
"Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы
наслажденья... Есть особый соблазн гибели, упоение гибелью как трагически
прекрасной... Всякий мужчина, кто брал в руки бритву, не мог не подумать о том, как
легко он мог бы прервать серебряную нить жизни... Мысль о самоубийстве - сильное
утешительное средство: с ней благополучно переживаются иные мрачные ночи..."
(Пушкин - Бердяев - Байрон - Ницше).
В одном из первых сохранившихся литературных памятников, написанном на
египетском папирусе, изложен спор между уставшим от несчастий человеком и его
душой: следует ли цепляться за жизнь или лучше выбрать смерть. Тема самоубийства
возникла одновременно с литературой. Среди первых жертв - мать Эдипа Иокаста и
утопившийся в море своего имени царь Эгей. Пращур всех писателей легендарный
Гомер, согласно одному из преданий, повесился, не сумев разгадать загадку. История
этого и многих других писательских самоубийств изложены в третьей части книги,
которая называется "Энциклопедия литературицида" (термин litteraturicide, то есть
"самоубийство посредством литературы", придуман Артюром Рембо).
Но пора объяснить, как построена эта книга.
Ее главное архитектурное достоинство состоит в том, что книгу совершенно
необязательно читать насквозь, с первой до последней страницы. Каждый раздел и
каждая глава представляют собой автономное эссе, читать (или пропускать) которые
можно в произвольном порядке. Людям, хорошо осведомленным о предмете, автор
рекомендует вовсе пропустить первую часть "Человек и самоубийство" - они не найдут
там для себя ничего нового. Эта часть посвящена истории суицида и накопленному
суицидологическому опыту. Она включена в книгу вынужденно, вследствие уже
упомянутого отсутствия отечественной литературы по теме.
Отдельный пласт образуют приложения, завершающие каждый из разделов первой,
теоретической части. Приложение- это вставная новелла, которая выполняет роль
иллюстрации к данному аспекту суицидологии; это крупный план какой-то одной
детали, представляющейся автору особенно важной или интересной.
Основная часть книги - вторая, титульная, в которой предпринята попытка
классификации самоубийств по мотивам. Почти все из выявленных Всемирной
организацией здравоохранения причин добровольной смерти встречаются и у
литераторов, которые, будучи наделенными талантом облекать мысли и чувства в
слова, являются идеальными свидетелями и защиты, и обвинения суицида. Главы
второй части так и названы: "Юность", "Старость", "Болезнь", "Политика", "Любовь" и
так далее. Большинство описываемых в книге случаев взяты из жизни писателей-
самоубийц.
Третья часть книги, "Энциклопедия литературицида", содержит биографические
сведения о 350 литераторах-самоубийцах разных стран и эпох. По тайному авторскому
замыслу "Энциклопедия" должна способствовать тому, чтобы книгу по прочтении не
выбросили, а поставили на полку в качестве полезного справочного издания.
И в завершение о тех, кому адресовано это сочинение.
Самоубийство - происшествие гораздо более распространенное и обыденное, чем
представляется многим из нас. Наверняка у каждого из читателей есть родственник,
друг или хотя бы знакомый, ушедший из жизни добровольно. Ежедневно около 1200
обитателей Земли убивают себя и еще семь с половиной тысяч пытаются это сделать. В
статистике смертей развитых стран суицид опережает убийство и ненамного отстает от
дорожно-транспортных происшествий. Современная Россия - в первом ряду стран с
высокой суицидной смертностью. В течение полутора лет, пока писалась эта книга, без
малого сто тысяч моих соотечественников выбрали вторую часть дилеммы, которая в
зависимости от перевода формулируется несколько по-разному:
4
Быть иль не быть? (Б.Пастернак)
Жить иль не жить? (А.Соколовский)
Жизнь или смерть? (А.Месковский)
Одно из недавних социопсихологических исследований делит все человечество на
пять суицидологических категорий:
- люди, никогда не задумывающиеся о самоубийстве;
- люди, иногда думающие о самоубийстве;
- люди, угрожающие совершить самоубийство;
- люди, пытающиеся совершить самоубийство;
- люди, совершающие самоубийство.
Счастливцев, относящихся к первой категории, заинтересовать своей книгой я не
надеюсь. Она посвящена остальным четырем пятым человечества.
5
[ Pobierz całość w formacie PDF ]